Форум сайта "...о кино- и телесериале "Горец"

Глава 4. 30 июля. Рим.

- Надеюсь, он сумеет остаться незамеченным, - проговорил Ливий, глядя вслед удаляющемуся в сторону обитаемой части города Сульпиция.
- Должен суметь, - кивнул Элефонор. Старший Служитель сидел на корточках, прислонившись спиной к полуразвалившейся стене и щурил глаза на солнце, - по крайней мере, еда и вода нам все равно нужны, а рынок не так уж далеко. Ему должно сильно не повезти, чтобы оказаться замеченным кем – нибудь из Бессмертных. Причем не просто кем – нибудь, а именно тем, кто тоже ждет Пророчества о Последнем. И все это при условии того, что еще один такой Бессмертный есть.
- А этот Бессмертный, если он, конечно, есть, точно не знает то место в Риме, которое ты пока от меня скрываешь, где Вы обычно служите Великому? – поинтересовался Терм. Он, конечно, не обижался на то, что ему пока не сообщалось о метонахождении святилища, но любопытство брало свое.
- Мы не служим Великому в этом месте, - мягко поправил его пепельноволосый, - Великий не требует формального служения – обрядов, постов и прочего. Обряды и запреты придуманы людьми, которые от лица придуманных ими же богов требуют соблюдения этих формальностей. Наше служение Великому заключается в том, что мы из раза в раз доказываем, что именно он истинный бог.
Марк Сур и Авиуд играли в шахматы внизу, и Ливий решил воспользоваться уединением с Элефонором и удобной канвой разговора, чтобы задать интересовавший его вопрос:
- Скажи, Элефонор, почему в поединке с Вашей стороны участвуют трое? Ведь таким образом вы всегда будете доказывать истинность Великого. Никто не сможет отрубить головы троим Бессмертным, сражаясь против них одновременно. Даже если противник будет настолько силен, что сумеет лишить головы одного из вас, у него останется буквально несколько мгновений до Перехода Силы, чтобы расправиться с остальными двумя, а это невозможно…
- Я понял, куда ты ведешь, - кивнул Старший, - на твой взгляд, более справедливым и честным было бы, если бы мы доказывали единственную истинность Великого в поединке один на один.
- Это выглядело бы более честно… и… и более убедительно, - развел руками Терм.
- Так кажется лишь на первый взгляд, - Элефонора, похоже, ни капли не задели эти слова Ливия, голос пепельноволосого звучал мягко и спокойно, - я постараюсь объяснить тебе, почему ты неправ.
Видишь ли, если бы Поединки Веры проходили один на один, то они бы мало отличались от обычных поединков между Бессмертными. Конечно, на Поединках Веры обязательно присутствуют свидетели, но, тем не менее, можно легко представить себе, что какой – нибудь не очень честный Бессмертный вызовет одного из Служителей на обычный поединок, победит его, а затем будет рассказывать, что это был Поединок Веры. И при большом желании найдет еще и свидетелей, которые это подтвердят. Согласись, тогда наша вера незаслуженно упадет в глазах других Бессмертных.
Поединки Веры никогда не проходят по нашему вызову. Они всегда случаются тогда, когда другой Бессмертный бросает вызов нам. Ничто и никто не заставляет его сделать это, кроме уверенности в своих силах и помощи своего бога. Получив вызов, мы всегда предлагаем ему отказаться. Если он упорствует, то ищутся свидетели и обговаривается место и время Поединка Веры. Перед началом этого Поединка мы вновь спрашиваем его, не желает ли он отказаться. Если он и здесь настаивает на своем, Поединок начинается. Во время него наш противник может в любой миг отказаться от его продолжения и признать верховенство нашего бога, и тогда Поединок немедленно завершится, а он останется в живых.
Видишь ли, Ливий, люди, которые верят в других богов, почти всегда непоколебимо уверены во всемогуществе своего божества. Они странным и необъяснимым образом уверены также в том, что их бог всегда поддержит их и поможет им – выходит, они убеждены в своей непогрешимости и избранности. У нас такая слепая самовлюбленная вера вызывает недоумение и улыбку. Мы не просим у Великого помощи перед Поединком Веры. Мы служим Ему тем, что побеждаем на этих Поединках.
«В словах Элефонора есть определенная логика, - отметил про себя Ливий, - нельзя не признать, что такие правила проведения Поединков веры не оставляют возможности для нечестной игры со стороны других Бессмертных. Только все же думается мне, что это достигается за счет допущения и возведения в правило определенной нечестности со стороны самих Служителей. Впрочем, если их будущий противник сам делает свой выбор, то их вряд ли можно в чем – то винить.»
- Пожалуй, с тобой можно согласиться, - решил не спорить Терм, - скажи, а много находится безумцев, которые решаются бросить вам вызов?
- Безумцев, - повторил Элефонор, мягко улыбнувшись, - безумцев всегда хватает. В среднем где-то раз в семьдесят с небольшим лет нам приходится выходить на Поединки Веры. Хотя в последнее время они случаются все реже.
- Все меньше Бессмертных верят в богов? – спросил Ливий то, что знал и так.
- Все меньше людей верят в богов, - поправил его Старший, - и Бессмертных в том числе. И это было вполне предсказуемо давным-давно.
- Ты так думаешь? – поднял глаза Терм.
- Уверен, - кивнул пепельноволосый, - посуди по себе. Когда ты перестал верить в богов? Только не пытайся сейчас сказать мне, что ты исправно почитаешь Юпитера и весь сонм, - на властном красивом лице промелькнула улыбка.
- Даже не помню, - задумчиво произнес Ливий, - пожалуй, окончательно разуверился я после того, как мы с Эсхином познакомились с Эпикуром. Точнее, не разуверился, но пришел к выводу, что боги не имеют более никакого влияния на земные дела. Но и до этого я не припомню, чтобы вера в них играла значительную роль в моей жизни. И даже до знакомства с Эпикуром я уже мало задумывался о том, каким мое поведение здесь, на земле, может показаться богам. Наверное, я перестал об этом задумываться почти сразу после Первой Смерти.
- Первая Смерть для многих является таким вот избавлением, - снова кивнул Элефонор, - хотя тут многое зависит от учителя молодого Бессмертного.
- Моим учителем был Халкон. Не сказал бы, что он верил в богов, хотя определенные правила поведения у него были.
- Я думаю, определенные правила поведения есть у каждого из нас, - Элефонор устроился поудобнее и провел руками по волосам.
- Пожалуй, да, - согласился Терм, - хотя не стал бы я столь уверенно говорить это.
- Отчего же? – поинтересовался Элефонор, - каждый из нас, каким бы скверным он ни был, удержится от некоторых поступков, причем именно потому, что рассудит, будто поступки эти его недостойны.
- Ну да, - хмыкнул Ливий, - наверное, даже Антистий Варин не может совершить какую – нибудь определенную пакость. Кто знает, вдруг он никогда не решится разделить ложе с весталкой или убить собаку?
- Кстати, думаю, Варин может считаться исключением, так что ты, возможно, и прав, - неожиданно сказал Старший.
- Варин, правда, такое чудовище? – полюбопытствовал Терм.
- Редкостное, - подтвердил Элефонор, - пожалуй, другого такого я не встречал. А уж я многих повидал на своем веку.
- И он, правда, такой великолепный фехтовальщик, как говорят?
- Как тебе сказать, - задумчиво протянул пепельноволосый, - я бы не стал говорить, что великолепный. Конечно, мечом он владеть умеет, спору нет, но есть большое число бойцов куда более искусных, чем он.
- Тогда почему о нем идет такая слава? Почему такое большое количество Бессмертных признают его непобедимость?
- Искусство убеждения, - ответил Старший, немного прикрыв глаза, - Варин очень уверен в себе, и он умеет убедить в своей непобедимости других. Нельзя не признать, что он очень умный и расчетливый противник, но вовсе не лучший фехтовальщик в мире. Просто-напросто несколько его громких побед в глазах некоторых подтверждают его непобедимость. В том числе и его победа над твоим другом Эсхином.
- Да, Варин убил Эсхина, - монотонно подтвердил Ливий, не чувствуя ни печали, ни боли от давней утраты, - причем сделал это на глазах у его последнего ученика.
- Думаю, это не самое большое его преступление. Хотя это было довольно рискованно, - Элефонор прислонился спиной к стене и заложил руки за голову, - я слышал, этот Пий горячий мальчишка. Он мог вспылить и кинуться на Варина, когда тот еще не оправился после Перехода Силы.
- Любопытно было бы взглянуть на учеников Варина, - эта мысль неожиданно пришла в голову Терму, и он высказал ее вслух, - интересно, таковые вообще существуют?
- Существуют, а как же, - ответил Элефонор, и Ливию на мгновение почудилось, что лицо его собеседника немного помрачнело, - почти у всех Бессмертных старше трехсот есть ученики. И потом, от своих учеников, если их должным образом воспитать, можно получать много пользы, что Варин и делает.
- О какой пользе ты говоришь? – переспросил Ливий.
- Несколько раз Варин пользовался своими учениками для того, чтобы устранить опасных для него Бессмертных. Далеко не всегда это получалось, зачастую его ученики гибли, но иногда он таким образом добивался своей цели.
- А Варин все же очень умен, - отметил Терм, - нужно постараться воспитать ученика так, чтобы он лез за тебя в драку с более искусным противником.
- Имея достаточную сноровку, это не так уж и сложно сделать, - Старший задумчиво рассматривал свои ладони, - а уж Варин этим умением владеет в совершенстве.
Беседа прервалась, и Ливий прикрыл глаза. Разговор об учениках заставил его вспомнить тех, кого воспитывал он сам .
« Итимоней… Мой первый ученик, я знаю его без малого полтысячи лет… Мне было всего сто лет, когда я нашел его… Пожалуй, один из немногих, воспоминания о ком доставляют мне если не удовольствие, то удовлетворение.
Крезм. Он пробыл Бессмертным всего двадцать два года. Помню, как я был убит горем, когда мне пришлось отрубить ему голову. Мальчишка тогда заставил меня страдать, хотя сейчас я бы убил его без всяких чувств. Но тогда, во время девяносто пятой Олимпиады я был еще молод, и его неблагодарность вывели меня из равновесия на долгое время.
Был ли Долоп моим учеником? Я встретил его, пребывая в замешательстве, спустя совсем короткий срок после смерти Крезма. Он едва-едва стал Бессмертным, и я объяснил ему Правила. Конечно, можно было и не убивать его, когда он, рассердившись из – за какого – то пустяка, кинулся на меня с мечом. Но я убил, и сейчас ничуть не сожалею. Не стоит возиться с тем, кто затем может принести тебе огорчение или может начать за тобой охоту, а Долоп был из таких.
Ганимеда я встретил в год смерти Аминты Македонского. Пожалуй, он и Итимоней – мои ученики, которыми я доволен. Забавно, эти щенки чуть было не переубивали друг друга, когда Ганимед закончил свое обучение и пустился в свое первое путешествие. Хорошо еще, что Итимоней догадался, что имеет дело с учеником своего учителя. Право, мир бы многое потерял, если бы леворукий Ганимед ушел из него так рано.
Херсидам мог бы вырасти достойным учеником, если бы его не убил Халкон в отместку мне. Что ж, дело прошлое, с той поры мы помирились с Халконом, его самого уже нет в живых, а его Сила в конце концов перешла ко мне. Равно как и Сила Херсидама.
А вот Трос был настоящим ублюдком. Из – за него мне пришлось драться с Тевкром и убить его, а ведь мы с Тевкром дружили больше ста пятидесяти лет и столько сделали вместе для Афин. Странно, ведь когда-то было время, когда Афины что – то значили для меня… И не просто что – то, они значили для меня почти все… А сейчас мне наплевать и на Грецию, и на Рим… Время делает людей бесстрастными. А Трос все – таки был редкостным мерзавцем, у него не было никакого чувства долга, а это очень скверно. Не прошло и года после смерти Тевкра, как этот молокосос бросил смертную девчонку, из – за которой они сцепились. Все – таки хорошо, что его прикончил Аяс.
Были еще Ехий, Актея, но их вспоминать совсем уж не хочется… »
Когда Ливий открыл глаза, Элефонора рядом не было – видимо, пепельноволосый посчитал разговор оконченным и спустился вниз к игрокам в шахматы. Терм взглянул на затянутое тучами небо, ощутил порыв холодного для лета ветра и вдруг почувствовал себя старым.

Учить стихи оказалось делом более увлекательным, чем классифицировать себя в качестве вещи по различным основаниям, и Искар почти с удовольствием стоял перед хозяином навытяжку и пересказывал заученные наизусть строфы из поэмы римского поэта, которого звали Гай Валерий Катулл:

- Эту новую маленькую книгу,
Жесткой пемзою вытретую гладко,
Подарю я кому? – Тебе, Корнелий!
Ты безделки мои считал за дело
В годы те, когда, первым среди римлян,
Судьбы мира всего вместить решился
В три объемистых и ученых тома.
Получай же на память эту книжку,
Хороша ль, худа ль. И пусть богиня
Пережить не одно ей даст столетье.

- Хорошо, - прервал его Антистий вялым жестом, - текст ты помнишь хорошо, не запинаешься. Однако тебе нужно стараться читать стихи более выразительно.
- Более выразительно, мой господин? – не понял юноша.
- Ну да, - ответил Варин, - с большим выражением. Это значит, что ты должен не просто прочитать по памяти стихотворение без ошибок, но своим голосом, своими жестами передать те чувства, которые испытывает герой стихотворения. Например, в прочитанных тобой строчках есть вопрос «Подарю я кому?», и эти слова ты должен произносить с вопросительным выражением, а восклицание «Тебе, Корнелий!» должно передавать чувство признательности и любви к старому другу. Понимаешь?
- Да, господин, - кивнул Искар. Объясняя что – то, Антистий говорил понятно и просто, поэтому всегда внимательно слушавший его молодой человек понимал его слова.
- Тогда читай дальше, но учитывай это мое замечание.

- Милый птенчик, любовь моей подружки!
На колени приняв, с тобой играет
И балует она и милый пальчик
Подставляет для яростных укусов.
Когда так моя прелесть, жизнь, отрада
Забавляется, бог весть как, смеется,
Чтоб найти утешеньице в заботах,
Чтобы страсть (знаю – страсть!) не так пылала,
Тут и я поиграть с тобой хотел бы,
Чтоб печаль отлегла и стихло сердце.

- Неплохо, - кивнул белокурый, - хотя можно читать гораздо лучше. У тебя еще будет время поупражняться в чтении. А теперь иди и выполняй работу в саду.
- Да, господин, - ответил Искар и запнулся, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь напомнить, что Антистий вчера пообещал ему после упражнений по заучиванию стихов рассказать про македонского царя Александра, о котором ему так восторженно говорила Ланика.
- Ну и что ты стоишь? – поинтересовался Варин, рассеянно глядя будто бы на своего раба и в то же самое время как будто мимо него.
- Господин… - Искар, наконец, решился, - господин сказал, что расскажет мне про…
- Да – да, про Александра, - голубые глаза на мгновение скользнули по лицу Искара и снова потеряли выражение, - зайди ко мне вечером, и я, так уж и быть, расскажу тебе про этого царя. Ступай.

Примечание. Об Итимонее, Ганимеде и всех других учениках Ливия Терма/Теона см. тему с его биографией на форуме. Для этого в алфавитном указателе необходимо найти имя соответствующего персонажа, напротив которого будут указаны годы биографии, которыми датируются упоминания соответствующего героя в этой биографии.
Корнелия в алфавитном указателе значится под своим первым именем Актея.
%