Отправлено: 18.01.08 22:35. Заголовок: Знак Последнего-2.
Продолжение ЗП и его обсуждения. "Истории, истории Расскажет вам, расскажет вам Каждый, кто пришел сюда. Таков закон собрания, И воля Князя такова!" Король и Шут %
http://www.diary.ru/~Knya3-z/ Вот тут Вы, друзья, можете в соответствующей теме оставить свои размышления на тему того, чего Вы ожидаете от третьей части ЗП.
Глава 2. 28 июля. Рим. Корнелия осмотрела себя в зеркало и осталась довольна. Поверх красивой легкой туники без вшитых рукавов была надета более широкая роскошная стола из синего заморского хлопка, перехваченная в талии таким образом, чтобы выгодно подчеркивать красивую полную грудь Бессмертной. Темные волнистые волосы Корнелии – она не признавала столь популярных светлых париков – были уложены просто и в то же самое время так искусно, что подчеркивалась их природная пышность. Ланика оказала ей помощь в ходе одевания, но главная заслуга принадлежала самой Корнелии – Бессмертная знала толк в моде и в том, как нравиться мужчинам. Как раз сегодня она и должна была начать завоевание сердца Антистия Варина – Лепид устраивал очередной пир, на который был среди прочих гостей приглашен и светловолосый умник. Поправив драгоценную диадему, обрамлявшую открытый лоб, Корнелия в последний раз оглядела свое отражение и вышла из комнаты. Гай явно собирался превзойти сам себя – сегодняшний пир обещал стать самым пышным из данных под крышей этого гостеприимного дома за последнее время. Корнелия осторожно подошла к портьере, отделявшую коридор от пиршественной залы, и остановилась, чтобы оставаться незамеченной. Она по – прежнему чувствовала только Зов Лепида – Варин все еще не появлялся. Послушав пока еще трезвые и рассудительные голоса гостей, Бессмертная пожала плечами и вернулась в свою комнату. Она решила дождаться, когда приедет Варин, повременить еще некоторое время, пока он посидит с гостями и немного захмелеет, а уж затем появиться самой во всем своем великолепии. Осторожно, чтобы не помять складки столы, она села на скамеечку у окна, взяла в руки свиток и, прикрыв глаза, стала повторять про себя строчки из Катулла, которые выучила специально для того, чтобы своими умом и начитанностью произвести впечатление на Варина: - Плачь, Венера, и вы, Утехи, плачьте! Плачьте все, кто имеет в сердце нежность! Бедный птенчик погиб моей подружки, Бедный птенчик, любовь моей подружки. Милых глаз ее был он ей дороже. Слаще меда он был и знал хозяйку, Как родимую мать дочурка знает. Он с колен не слетал хозяйки милой. Для нее лишь одной чирикал сладко. То сюда, то туда порхал, играя. А теперь он идет тропой туманной В край ужасный, откуда нет возврата.
Будь же проклята ты, обитель ночи, Орк, прекрасное все губящий жадно! Ты воробушка чудного похитил! О, злодейство! Увы! Несчастный птенчик! Ты виной, что от слез, соленых, горьких Покраснели и вспухли милой глазки…
Ни разу не запнувшись, Корнелия с чувством удовлетворения облокотилась на спинку скамеечки и осторожно расправила столу. « Интересно, любит Варин поэзию? - размышляла она, - Наверное, ярым поклонником Катулла он не является, но все же вряд ли ему не понравится, когда он услышит, как я декламирую. И, кроме того, он должен быть сражен моей красотой… Вокруг меня непременно образуется рой мужчин, и я сперва посижу с ними, буду любезничать и шутить, а потом позову и его к нам… Пусть он опешит, когда увидит, что я отношусь к нему без прежней злобы. Его обязательно обрадует такая перемена в моем отношении к нему, и он растает…» Бессмертная вновь оглядела себя в зеркале и ласково улыбнулась отражению. В этот миг она почувствовала приближающийся Зов. Судя по звуку шагов из коридора, Бессмертный направлялся к ее комнате. Когда он приблизился к двери, Корнелия вздохнула с облегчением – это явно был Лепид. Прежде чем постучать, он немного помялся – из чистого кокетства, так как пару дней назад уже случайно узрел Корнелию обнаженной после купания, после чего со смехом заявил ей, что она очень недурна и что если бы его все еще интересовали женщины, он бы непременно склонил ее к кровосмесительной связи. Наконец, братец перестал разыгрывать из себя смущенную невинность и кашлянул. - Входи, Гай, я одета, - улыбнулась Корнелия. - Ооо, - послышался лукавый голос Лепида, после чего он сам появился на пороге, - не передать словами, как ты огорчила меня, дорогая сестра. Я так ждал повторения того чудесного мгновения, когда увидел твою неземную красоту… Гай, несомненно, немного выпил, но это можно было понять только по исходящему от него запаху – пить братец умел отменно и пьянел лишь тогда, когда хотел захмелеть. - Если бы ты вел себя, как настоящий мужчина, дорогой мой братец, - ответила она, кокетливо поджимая губы, - я бы, вполне возможно, и подарила бы тебе такое зрелище еще разок. Но ты, увы, предпочитаешь другой путь… - Что поделать, - пожал плечами Лепид, - у каждого свои пристрастия. Увы, вы, женщины, слишком уж непостоянны и непоследовательны в своих прихотях. Да и что вы можете дать мужчине, кроме сиюминутного удовольствия? – и, видя, что Корнелия собирается возразить ему, он поспешно добавил, - между прочим, гости ждут тебя, моя милая сестрица. Они хотят узреть лучшую из пребывающих ныне на землях Лациума – пусть даже и облаченную в эти одежды, - в глазах – маслинах вновь промелькнула лукавинка. Корнелия усмехнулась: Гай явно пребывал в шутливом настроении – не иначе как среди приглашенных была пара – тройка приятных юношей. - Скажи гостям, что я, так и быть, скоро приду, - сказала она, подмигнув ему, - кстати, а где твой белокурый приятель Антистий? - Он должен прийти с минуты на минуту, - ответил Лепид, уже поворачиваясь, чтобы уйти, - только прошу тебя, будь ласкова с ним. Ну, или, по крайней мере, - добавил он, вспомнив, очевидно, сцену в атрии, - не задевай его и не обижай зря. Антистий очень славный. Последняя фраза была сказана совершенно бесстрастно, но Бессмертную задело, что Гай помнит о том неудачном упражнении в фехтовании. - Кстати, а ты не пробовал пообщаться с Антистием более тесно? – съязвила она вдогонок Лепиду. Тот обернулся, и по его спокойному в этот миг лицу Корнелия не поняла, обижен он или нет. - Я искренне сомневаюсь, сестра, что Антистий может испытывать к кому – либо симпатию. И поэтому, пусть даже он и согласился бы разделить со мной ложе, я бы не согласился. « Маленькому Гаю Лепиду хочется тепла », - фыркнула Бессмертная, глядя на покачивающуюся портьеру, скрывшую за собой изящную фигуру Бессмертного любителя мальчиков. Едва она подумала так, как уловила появление в доме еще одного Зова. Очевидно, Варин – таки появился. Глубоко вдохнув и в очередной раз посмотрев на себя в зеркало, Корнелия слегка поправила прическу и еще раз повторила про себя выученные строчки, после чего подождала еще некоторое время и не спеша двинулась по направлению к пиршественной зале. Подойдя к портьере, Бессмертная придала своему лицу загадочное и равнодушное выражение, после чего отодвинула портьеру и шагнула вперед. В центре залы располагались придвинутые друг к другу и накрытые красивыми скатертями столы, которые ломились от оставшихся закусок и только что принесенных горячих блюд. Сидевшие за столом нарядно одетые мужчины и женщины – добрая половина их напялила на себя никчемные светлые парики – и угощались явствами, которые предложил им повар Лепида. Тут были и сваренный с финиками фламинго, и страус в сладком соусе, и лань в соусе луковом, и фаршированные мясом голубей и поросенка сони, и жареные попугаи, и сваренные в собственных перьях горлицы, и много других изысканных горячих блюд. Во главе стола восседал Гай Лепид, неподалеку от него в ленивой позе расположился по сравнению с другими гостями достаточно скромно одетый Варин. Заметив на лице белокурого привычное скучающее выражение, Корнелия хмыкнула про себя и под одобрительные возгласы и приветствия гостей прошла к своему месту и села подле Лепида, который беседовал с каким – то пожилым сенатором. Поприветствовав сидевших рядом с ней ее знакомых, Бессмертная, наконец, обернулась к сидящему через два места от нее Варину и приветливо произнесла: - Приветствую тебя, отважный Антистий! Варин перевел на темноволосую красавицу ничего не выражающий взгляд голубых глаз и кивнул в ответ, однако, не зевая: - И ты здравствуй, прекрасная Корнелия. « Вот он уже и отметил мою красоту! Начало, кажется, вполне успешное…» - Я рада, что ты, наконец, почтил дом Гая своим присутствием, - ответом на ее слова стал едва заметный кивок, после чего белокурая голова чуть склонилась набок, а голубые глаза рассеяно скользнули по фигуре Корнелии, - мне бы хотелось извиниться за то, как мы попрощались с тобой в последний раз, - никто из присутствующих, кроме Лепида, конечно, не знал, о чем она говорит, поэтому никому и в голову не пришло, за что сейчас извиняется гордая Бессмертная, - я вовсе не хотела тебя обидеть. Гай сзади пробормотал что – то одобрительное, но она не расслышала, что именно – все ее внимание было обращено на Варина, и ей стоило определенных усилий скрывать то обстоятельство, что она с особым пристрастием ждет реакции белокурого наглеца на ее предложение мира. Варин лениво обвел взглядом окружающих, не задерживаясь ни на одном из лиц надолго, будто добиваясь тем самым, чтобы внимание всех, кто слышал слова Корнелии, обратилось на него. Когда взоры сидящих рядом устремились на него, белокурый вновь посмотрел на Корнелию и, чуть растягивая слова, сказал: - Да я вовсе и не обиделся, да и стоило ли обижаться? И ты меня прости, если я чем – то задел тебя в прошлый раз. Варин в прошлый раз, безусловно, задел Корнелию, и прощать она его вовсе не собиралась, но ему об этом знать не полагалось. Зато нельзя было не отметить, что на примирение мерзавец пошел если и не с большой охотой, то, во всяком случае, очень легко, а это не могло не радовать. Изобразив на лице сдержанное дружелюбие, Бессмертная ответила: - И я также не обиделась на тебя, Антистий. Я просто немного вспылила, но такое со мной иногда случается. - О, со мной тоже, - заявил Варин, и Корнелии показалось, что он ей подмигнул, - а иногда у меня вообще бывают приступы такой ярости, что я вовсе не могу себя сдержать. « Похоже, этот мерзавец шутит. Сомневаюсь я, что бывают моменты, когда он не может себя контролировать. Если уж даже после того, как ему плюют в нахальную физиономию, он умудряется выглядеть самодовольно и убеждать окружающих в том, что ему нет равных, то вряд ли что – то может заставить его показать свою ярость. Другое дело, что его наверняка можно рассердить. Но виду он все равно не подаст, хитрый лис. » - В самом деле? – шутливо подняла бровь Бессмертная, поудобнее устраиваясь напротив Варина и бросая взгляд на уставленный кушаньями стол, не преминув отметить, что тарелка самого белокурого наглеца почти пуста, - и как же ты преодолеваешь такие приступы ярости? - В самом деле, Антистий, - подхватил сосед Варина, пухлый краснолицый сенатор лет сорока с большими залысинами и вздутыми венами на шее, - расскажи, как ты справляешься с этой напастью? - Ну, - протянул тот, - есть несколько способов. Можно, например, отправиться погулять по Риму. Иногда во время таких прогулок можно стать свидетелем прелюбопытных сцен, - уголки красивых губ чуть поползли вверх, а глаза лукаво поспотрели на Корнелию, - ну а если не тянет выходить из дома, то можно почитать труды историков, это очень успокаивает. Или вспомнить на память несколько стихов из «Илиады», что тоже весьма пособствует успокоению. Не так ли, дорогой мой Гай? – обратился он к Лепиду, который, полуприкрыв веки, внимательно слушал приятеля. - Право же, «Илиаду» я для успокоения еще никогда не читал, - ответил братец, принимая бокал вина из рук обходившего стол раба, - но не премину попробовать, когда дух мой возмутится настолько, что я не смогу взять себя в руки проверенными и привычными мне способами. - И все же я сомневаюсь, Гай, - произнес Варин, будто немного поразмыслив, - что «Илиада» поможет тебе в твоих невзгодах. Ведь ты обычно волочишься за женским полом, а тут Гомер советник не из лучших. Корнелия хмыкнула такой подначке в адрес братца, а сам Лепид решил продолжить начатую своим приятелем шутку: - Да, Антистий, увы, я очень уж невоздержан во всем, что касается женского пола, - было видно, что сперва он едва удерживает смех, но затем Гай вошел в раж и стал говорить с серьезной миной, - иногда я просто теряю голову, когда увижу свежее женское личико… Или угадаю контуры прекрасной фигуры под туникой… Или случайно увижу эти контуры без туники… - он бросил на Корнелию едва заметный и понятный только им двоим взгляд, - и тогда будто огонь начинает гореть в моих жилах, и я чувствую, что готов отдать все свое состояние за обладание увиденным мной сокровищем. Но затем, увы, очарование рассеивается, а потом начинают проступать недостатки прелестницы, меня очаровавшей, - Лепид с сожалением опустил глаза и покачал головой, - у одной оказываются слишком короткие ноги, у другой – чересчур длинные пальцы на руках, у третьей – родинка в самом неподходящем, хи-хи, месте. И почти у всех – скверный характер, - он обвел слушателей взглядом, словно ища сочувствия, - потому – то я и считаю женский пол коварным и неблагодарным, - черные брови воинственно поползли вверх, и лицо Гая приняло прямо – таки поэтическое выражение. - Брось, Гай, только не вздумай рассказывать нам, что ты разочаровался в женском поле, - очевидно, Варина очень забавлял этот шутливый диалог. Лепид в ответ горестно вздохнул, а белокурый вдруг стал декламировать что – то очень знакомое: - Вижу, вижу, в распутную девчонку Ты влюбился и совестно признаться. Не проводишь ты ночи в одиночку. Молча спальня твоя вопит об этом, Вся в цветах и пропахшая бальзамом, И подушка, помятая изрядно, И кровати расшатанной, на ножках Не стоящей, скрипенье и дрожанье Не поможет молчать и отпираться. Ты таким не ходил бы утомленным, Если б втайне страстям не предавался.
Корнелия хорошо запомнила, как Варин читает стихи вслух: медленно переводя взгляд с одного слушателя на другого, не сбиваясь, не спеша, практически без выражения. Однако немного привыкнув к манере белокурого умника выражаться, она догадалась, что у него веселое настроение, потому – то он и забавляется декламированием и подтруниванием над Лепидом, который, выслушав последнюю строчку, не стал сдерживать всеми силами скрываемый до этого смех и, заливаясь, откинулся назад. Тут глаза Варина, по – прежнему обводившие всех слушателей – а слушали его уже все гости – посмотрели в глаза Корнелии, остановились на мгновение и продолжили скользить по зале. Однако этого мига хватило Корнелии для того, чтобы понять, почему эти строчки показались ей знакомыми – это был отрывок из той же поэмы Гая Валерия Катулла, посвященной старшему брату ее супруга, Корнелию Непоту, строки из которой она выучила к сегодняшнему вечеру. Немного удивившись такому совпадению, Бессмертная решила, что самое время и ей оживить беседу стихами. - Но учти, Гай, - сказала она, когда веселье немного утихло, - если тебе доведется испытать настоящую любовь, то относись к ней бережно, чутко, не упусти и не оскверни это чувство. Не то придется вспоминать другие строчки из Катулла, - она сделала рукой плавный жест, улыбнулась, мельком глянула на Варина и начала цитировать: - Плачь, Венера, и вы, Утехи, плачьте! Плачьте все, кто имеет в сердце нежность! Бедный птенчик погиб моей подружки, Бедный птенчик, любовь моей подружки. Милых глаз ее был он ей дороже. Слаще меда он был и знал хозяйку, Как родимую мать дочурка знает…
Слова всплывали у нее в памяти сами, она не прилагала практически никаких усилий, чтобы вспоминать, что нужно говорить дальше, сосредоточив все внимание на том, чтобы ее голос звучал чарующе и увлекал слушателей. После нескольких строк она обвела глазами окружающих ее и заметила в глазах одних восхищение, в глазах других – жажду обладания, и даже в глазах Лепида мелькнула искра интереса. Еще не глядя на Варина, она продолжала декламировать, не сбиваясь и не сомневаясь в успехе: - Он с колен не слетал хозяйки милой. Для нее лишь одной чирикал сладко. То сюда, то туда порхал, играя…
Наконец, Корнелия взглянула на Варина. Она ожидала увидеть привычное непроницаемое выражение на его лице и не ошиблась. Хмыкнув про себя, она чуть перевела дыхание, и следующие слова уже готовы были сорваться с ее губ, как вдруг во взгляде обращенных на нее равнодушных голубых глах мелькнуло подобие интереса, они посмотрели на нее будто бы с вниманием, а правая светлая бровь чуть поползла вверх. Бессмертная вновь хмыкнула про себя и уже открыла рот, чтобы закончить свое поэтическое выступление, как вдруг к своему ужасу обнаружила, что забыла дальнейшие слова. « Проклятье! Как я могла забыть… Нужно немедленно вспомнить… » Она попыталась оторвать взгляд от ненавистных голубых глаз, но поняла, что если сделает это, то будет выглядеть еще смешнее. Почувствовав, что еще пара мгновений промедления, и гости Лепида поймут, что она попросту забыла, что проклятый паскудник Катулл написал дальше, Бессмертная яростно нахмурила брови, затем вспомнила, что это придает ее лицу неуместное сейчас свирепое выражение, немедленно прикрыла глаза, чтобы движение бровей выглядело как можно более невинно, открыла глаза вновь и увидела, как лицо Варина принимает обычное выражение. - А теперь он идет тропой туманной В край ужасный, откуда нет возврата…
« Вспомнила! Дурак, тебе не сбить меня своими глупыми взглядами! »
Будь же проклята ты, обитель ночи, Орк, прекрасное все губящий жадно! Ты воробушка чудного похитил! О, злодейство! Увы! Несчастный птенчик! Ты виной, что от слез, соленых, горьких Покраснели и вспухли милой глазки…
Закончив, Корнелия победно оглядела слушателей. Раздались восторженные голоса, среди которых прозвучал и голос Лепида, воздавшего ей какую – то шутливую похвалу. Бессмертная не стала смотреть на Варина, но, улыбаясь и оглядывая сотрапезников, внимательно слушала, не скажет ли что белокурый умник. - Ну что же, отрадно, что члены семьи Непота отдают долг славному Катуллу и помнят некоторые его строчки, - раздался, наконец, ленивый голос, - особенно отрадно, что их помнит женская часть семейства. - Отчего же? – спросила Корнелия, не зная толком, как ей понимать сказанное. - Оттого, что у женщин, увы, не очень хорошая память, - Варин аккуратно взял с блюда теплое африканское пирожное с вином и медом, - впрочем, сейчас мы убедились, что у некоторых она очень даже хорошая. Равно как и искусство декламации, - он чуть улыбнулся совершенно искренней улыбкой, и Бессмертная с облегчением поняла, что ее замысел начал воплощаться в жизнь. %
Искар открыл глаза и медленно поднялся на своей постели. Уснуть никак не получалось, и сколько он не пытался не думать об этом, приходилось в конце концов признать, что было тому причиной. Его нового господина не было дома, а в кабинете за дверцей шкафа, которую юноша запомнил, стояла статуэтка Великого Бога его народа. Конечно, дверь кабинета могла быть заперта – этого следовало ожидать скорее всего – но пока теплилась хоть небольшая надежда, молодому человеку невероятно хотелось еще раз увидеть конную фигуру, скачущую к дереву. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, Искар огляделся, стараясь определить, не видит ли его кто – нибудь из его новых товарищей. Похоже, все они крепко спали. У Антистия Варина было немного рабов – по сравнению с Гаем Лепидом так и вовсе мало. Новый хозяин Искара, как тот уже успел заметить, не любил роскошь, и рабов держал лишь самых необходимых. Как понял юноша по первым дням его пребывания в этом доме, хозяина тут уважали и слушались беспрекословно. Антистий был достаточно строг, но справедлив, и если раб выполнял его приказания в точности, то всегда мог рассчитывать на хорошее к себе отношение и понимание в случае, если допускал в дальнейшем небольшие огрехи по службе. Рабов, которые не удовлетворяли требованиям Варина, тот, по словам новых товарищей Искара, попросту продавал, даже не утруждая себя наказывать их с помощью плетей и других приспособлений, и это в доме Антистия считалось худшим из всех возможных наказаний. Приняв решение, Искар почувствовал, как спину немного холодит от возбуждения, и медленно встал со своего места. Замерев на месте, он некоторое время обводил спящих рабов взглядом, после чего решился пошевелиться и сделал пару шагов по направлению к портьере, которая отделяла помещение рабов от коридора первого этажа дома Антистия. Остановившись, юноша снова осмотрел всю комнату и пару раз шагнул к выходу. Так, медленно и осторожно, Искар добрался до портьеры и, аккуратно отведя ее край рукой, выскользнул в коридор. В коридоре было темнее, чем в комнате, и молодой человек некоторое время стоял с закрытыми глазами, а потом открыл их – это всегда помогало видеть в темноте немного лучше. Для верности протянув вперед правую руку, Искар направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Дойдя до нее, юноша остановился и прислушался. Казалось, в доме все спало. Не уловив ни одного звука, он поставил ногу на первую ступень лестницы и не спеша перенес на нее свой вес. Продолжая прислушиваться к тишине, молодой человек поднялся по лестнице, босыми ногами чувствуя холод каждой преодолеваемой им мраморной ступеньки. Оказавшись наверху, он несколько смелее – на втором этаже жил только хозяин, а его сейчас дома не было – прошел к кабинету и остановился, не решаясь дотронуться до двери. Наконец, Искар глубоко вздохнул и толкнул дверь вперед. К его удивлению, она оказалась не заперта и приоткрылась, позволяя ему заглянуть внутрь кабинета. Судорожно сглотнув, юноша приоткрыл ее ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь, и, оказавшись в кабинете, закрыл обратно. Комната была залита лунным светом, который пробивался из – за неплотно задернутых занавесей на окне. Постояв немного, оглядывая представшую перед его глазами картину, молодой человек обернулся к шкафам и почти мгновенно нашел глазами ту дверцу, за которой должна была стоять статуэтка Дарзаласа. Прошагав по освещенному лунным светом пространству кабинета, Искар оказался у шкафа, присел, открыл дверцу и тут же разглядел внутри столь притягивавшую его внимание фигуру всадника, мчащегося к дереву, вокруг которого обвился змей. Не решаясь прикоснуться к этой статуэтке, постепенно становившейся в его глазах святыней, он просто зачарованно смотрел на нее, представляя, как там, где – то далеко – далеко, по бескрайним равнинам скачут на конях в атаку мужчины его народа, стремясь быть похожими на своего Великого Бога. Ведь и он сам мог скакать среди них на лихом коне, если бы не попал в рабство и не оказался вдали от своей земли и своих родных. Он мог бы стать воином, гордостью своего отца, надеждой и опорой своей матери; у него могли быть братья и сестры, и работал бы он не на господ, а для родных ему людей, для своей семьи. Потом он встретил бы девушку, которую захотел бы взять себе в жены, и она полюбила бы его. У нее были бы черные волосы и веселые черные глаза, и их дети были бы похожи на нее. Едва успев подумать, что у фракийцев вряд ли есть черноволосые девушки, Искар прислушался. С первого этажа раздавались какие – то звуки. Затаив дыхание, юноша понял, что слышит голос Антистия, вероятно, разговаривавшего с привратником. Вздрогнув, молодой человек в мгновение ока закрыл дверцу шкафа, бросился к двери и только тут понял, что хозяин вполне вероятно находится рядом с лестницей и увидит, как его новый раб спускается со второго этажа, где никто из рабов практически никогда не бывал. Поняв, что попал в переплет, Искар оглянулся, отчаянно ища место, где можно было бы спрятаться и дождаться того времени, когда Варин пойдет спать. Наконец, на глаза ему попалась самая дальняя дверца все того же длинного шкафа – она была высотой в человеческий рост, и можно было надеяться, что за ней найдется место для того, чтобы он там уместился. Слыша, как кровь стучит у него в висках, юноша рванулся к дверце и потянул ручку на себя. К его ужасу, дверца оказалась заперта. Замерев на мгновение и затаив дыхание, Искар прислушался к звукам снаружи. Голос Антистия по – прежнему звучал внизу, однако не стоило рассчитывать, что хозяин задержится там надолго. Главной надеждой молодого человека было то, что Варин даже не заглянет в кабинет, а сразу уйдет в свою комнату, но этого могло и не произойти, и в этом последнем случае судьба обнаруженного в господском кабинете раба будет ужасна – Антистий, разумеется, немедленно продаст его; более того, зная, чего он боится больше всего, жестокий Варин вернет его обратно Гаю Лепиду. Вздрогнув от одной мысли об этом, Искар бросил взгляд на окно. Кабинет хозяина находился на втором этаже, и из него вполне можно было бы спрыгнуть вниз. Первым порывом юноши было поскорее открыть окно и взобраться на подоконник, но затем ему в голову пришла мысль о том, что, даже если он останется цел и невредим после прыжка вниз, окно останется открытым; более того, ему еще нужно будет незаметно для всех пробраться назад в дом снаружи. Осознав, что прыжок из окна чреват неприятностями, молодой человек в отчаянии рванул на себя дверцу шкафа, за которой хотел спрятаться, и с удивлением, переходящим в радость, обнаружил, что она вовсе не заперта, а попросту туго закрыта. Почувствовав прилив сил, Искар дернул дверцу еще раз и распахнул ее. Внутри, к его неизъяснимому облегчению, было пусто, не считая каких – то свитков, лежащих внизу. Осторожно подвинув их так, чтобы не наступить, юноша залез в шкаф и зашарил рукой по внутренней стороне дверцы в поисках ручки. Таковой там не оказалось, и он, обливаясь холодным потом и надеясь, что у него есть еще несколько мгновений, как мог, притворил дверцу, затем просунул в оставшуюся щель конец своей туники, прищемил его и потянул на себя. Дверца плотно закрылась, и Искар оказался в полной темноте. Не веря тому, что оказался внутри, он осторожно вдохнул в себя спертый воздух шкафа, медленно выдохнул и прислушался, стараясь за стуком своего сердца услышать какой – нибудь звук снаружи. Некоторое время он ничего не слышал и потому вздрогнул, когда скрипнула дверь в кабинет. Раздались шаги входящего человека, после чего дверь скрипнула снова, закрываясь. Антистий – Искар рассудил, что больше это никто не мог быть – прошелся по кабинету и, видимо, остановился в какой – то его точке. Сколько ни пытался юноша услышать что– нибудь, все было тщетно. Он даже не смог ответить себе на вопрос, присел ли Варин или остался стоять. В такой полной тишине прошло некоторое время, и молодой человек почувствовал, как ноги начинают затекать. Пошевелиться он не смел, опасаясь зашелестеть свитками, лежащими внизу, и проклиная себя за то, что не утерпел и полез в кабинет хозяина. В конце концов, если уж ему так не терпелось посмотреть на статуэтку еще раз, можно было просто попросить Антистия показать ее – тот наверняка не стал бы отказывать в такой просьбе. В довершение всего Искару, как никогда кстати, захотелось чихнуть. Изо всех сил зажав себе нос пальцами, юноша зажмурился, понимая, что, чихнув, может от ужаса потерять сознание. В голове промелькнула глупая мысль, что нельзя быть таким малодушным, после чего желание чихать вдруг отступило. Вздохнув с облегчением, молодой человек вновь замер, пытаясь представить, сколько еще Варин будет сидеть или стоять без движения. Поначалу он еще размышлял об этом, а затем ему в голову пришла мысль, что гораздо более разумно будет подумать о том, кто из них первым пошевелится так, что услышит другой. Осторожно вздохнув, Искар представил, с каким удовольствием сейчас встал бы в полный рост и размял затекшие ноги, после чего ему стало совсем уж тоскливо, и он решил набраться терпения и попробовать ни о чем не думать. Спустя еще некоторое время ноги перестали ощущаться частью его тела, но юноша, стиснув зубы, продолжал сидеть тихо. В душном шкафу у него в слегка гудящей голове родилась немного больная мысль о том, что теперь дело чести дождаться сперва какого – нибудь звука от Антистия, а потом уже обнаружить свое присутствие. Едва он подумал так, как снаружи шкафа раздался голос, заставив его подпрыгнуть от неожиданности: - Интересно, все фракийцы такие невоздержанные, находчивые, выносливые и упертые? Не зная, что на такое ответить и даже забыв, как ему было страшно минуту назад, Искар продолжал молчать. - Ты там не задохнулся, отважный почитатель Дарзаласа? – голос Варина звучал немного насмешливо, - или тебе нравится сидеть в шкафу? Если тебе там удобно, то ты вполне можешь перебираться туда жить, это будет, по крайней мере, забавно. Я буду рассказывать, что у меня в шкафах живут рабы. Неожиданно для себя юноша улыбнулся подначке Варина и попробовал встать с корточек, после чего благополучно рухнул на колени прямо в шкафу. - Кажется, моему кабинету грозит разрушение, - Антистий подошел к дверце шкафа и слегка потянул на себя ручку, - дорогой мой, благоволи подтолкнуть дверцу изнутри, а то мне неохота напрягаться. Молодой человек повиновался и спустя мгновение увидел стоящего перед ним в лучах Луны, режущих привыкшие к темноте глаза, Варина. - Ну и как там, уютно? – поинтересовался белокурый, разглядывая Искара без особого интереса. - Господин… Я вовсе не виноват… То есть… - юноша вспомнил, в какой ситуации находится, и улыбку как ветром сдуло с его лица. - Конечно, не виноват, - с пониманием кивнул Антистий, глядя, как его раб безуспешно пытается подняться на затекшие ноги, - я в этом ни капли не сомневаюсь, - подождав несколько мгновений, он поднял бровь, - Я гляжу, тебе, и правда, понравилось в шкафу. Может, ты все же решишься покинуть свое укромное убежище? Это прозвучало совсем не зловеще, и в глазах Варина не было уже знакомого молодому человеку жестокого выражения, но ему отчего – то стало очень неуютно, когда он услышал эти слова. Ноги, наконец, стали его слушаться, и он сумел, неуверенно сохраняя равновесие, вылезти из шкафа. - Поздравляю, ты достойный раб своего бывшего хозяина, - взгляд рассеянных голубых глаз скользнул по фигуре Искара, - любезный Гай Лепид сегодня на устроенном им же пиру изрядно нагрузился вином, однако сумел уйти в свою спальню, да еще и без посторонней помощи. Несмотря на то, что обстановка не располагала к воспоминаниям, юноша припомнил, что Лепид, и в самом деле, никогда не напивался настолько, чтобы оставаться спать за общим столом, как это делали многие его гости, - напротив, любитель мальчиков всякий раз из последних сил вставал со своего места и покидал пиршественную залу. - Господин… Я все объясню… - Не сомневаюсь, - лениво протянул Варин, - но для начала будь так добр, закрой дверцу шкафа. После того, как это указание было выполнено, Антистий уселся в то самое кресло, где сидел при их прошлой беседе в этом кабинете. Искару показалось, что это было невероятно давно, и он подумал о том, что тогда он был, в сущности, счастливым рабом: его хозяин позволил ему сидеть в таком же кресле, показывал статуэтку бога его народа и рассказывал про него. Увы, из – за своей собственной глупости и невоздержанности ему предстояло лишиться всего этого. Оставалось лишь надеяться, что Варин не додумается вернуть его обратно ненавистному Лепиду. - Ну так что ты там хотел объяснить? – поинтересовался Антистий, прикрывая зевок рукой, - я внимательно тебя слушаю. - Господин… - юноша попробовал придумать какое – то объяснение своему поступку, которое могло бы смягчить наказание, но посмотрел в ничего не выражающие голубые глаза и совсем сбился с мысли, - я… Просто я… - Очевидно, фракийцы вдобавок к прочим своим достоинствам еще и необычайно красноречивы, - если бы на лице Варина было выражение, хоть отдаленно напоминающее насмешку, молодой человек подумал бы, что хозяин над ним издевается, однако красивое лицо белокурого было бесстрастно. - Я… я не знаю, как так вышло… - только и сумел выдавить из себя Искар. - Ну что же, - подытожил Антистий, - видимо, нам придется довольствоваться столь полным и ясным объяснением произошедшего. В таком случае ступай к той дверце шкафа, которая скрывает то, что так привлекает твое внимание. Молодой человек нерешительно посмотрел на своего хозяина, и тот жестом указал ему в сторону дверцы, за которой стояла вожделенная статуэтка. Послушно подойдя к указанному месту, юноша вновь глянул на белокурого. - Достань статуэтку. Не веря своим ушам, Искар исполнил приказание и, повинуясь тихому равнодушному голосу, поставил статуэтку всадника на стол перед Варином, а сам встал рядом, глядя на нее во все глаза. - Ноги сильно затекли? – вот если бы сейчас лицо спрашивающего выразило хоть что – нибудь, если бы Антистий сделал только движение бровями, то юноша подумал бы, что тот ему сочувствует или, по крайней мере, действительно, интересуется тем, о чем спросил; но лицо белокурого напоминало маску. - Не очень... – соврал молодой человек, не понимая еще, как ему следует себя вести. - А ну – ка присядь, - скомандовал Варин. Искар попробовал присесть, но немедленно потерял равновесие и был вынужден выставить руки вперед, оказавшись на четвереньках. - Фракийцы же выносливы, как атланты, я и забыл. Для них отсидеть ноги так, что не можешь твердо на них стоять это всего лишь дать им немного затечь. Ладно, дорогой мой, довольно. Если ты будешь стоять, ты, чего доброго, упадешь еще разок и что – нибудь разобьешь. А некоторые вещицы тут стоят подороже тебя. Немногие, правда, но все же. Сядь. Юноша послушно сел на краешек кресла и потупил взгляд. - Кстати, - белокурый продолжал тихо и спокойно говорить, - ты знаешь, что ты сам с точки зрения римских законов являешься ничем иным, как вещью? - Вещью? – переспросил удивленный юноша. - Ну да, вещью, - подтвердил Антистий и слегка кивнул, - всего лишь вещью. Тебя можно продать, обменять, подарить. Вот, например, твой предыдущий хозяин, добрейший Лепид, подарил тебя мне. А сам до этого тебя купил, насколько я могу предположить. Тебе это никогда не приходило в голову? - Нет, господин… - ответила несколько сбитая с толку вещь. Искар считал римлян высшим и лучшим народом, это подтверждалось их господством над миром; и ему, разумеется, было известно, что раба может постигнуть все перечисленное его хозяином, но все же суждение о том, что он, Искар, является вещью, было для него новым. - Ну вот, хотя бы теперь об этом узнаешь, - очевидно, Варин был не против поговорить со своей вещью, - более того, тебя как вещь можно классифицировать по различным признакам. Ты знаешь, что такое классификация? - Нет, господин… - Право же, фракийцам немного не хватает образованности. Классификация это, если говорить просто, разделение различных объектов на виды по определенным признакам, - голос Антистия звучал монотонно, но юноше стало интересно, и он внимательно слушал, - вот, например, дверцы шкафа. Их можно разделить на виды по такому признаку, как пролезаемость через них фракийцев. В соответствии с этой классификацией дверцы шкафов делятся на те, через которые фракийцы могут пролезть, и те, через которые фракийцы пролезть не могут. Примером первых может служить дверца, за которой ты некоторое время назад отважно сидел, - белокурый сделал небольшой перерыв и поставил статуэтку Дарзаласа поровнее, - а примером вторых – дверца, за которой стояла вот эта статуэтка. Рабов в зависимости от их поведения по ночам можно разделить на тех, кто ночью смирно спит, и тех, кто ночью бродит по дому и классифицирует отдельные уголки кабинетов своих хозяев на те, где можно спрятаться, и те, где спрятаться нельзя, - красивые губы тронула едва заметная улыбка, и еле сдерживающий смех в этой далеко не самой смешной сцене Искар широко улыбнулся, словно принимая улыбку хозяина за приглашение немного дать выход напряжению, - Я понятно объясняю? - Да, господин, - ответил юноша, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть. - Еще рабов можно в зависимости от наличия такого качества, как понятливость, разделить на понятливых, не очень понятливых и совсем не понятливых, или попросту туповатых. Могу дать тебе совет: постарайся быть понятливым рабом. - Я… я буду понятливым рабом, господин… - мысли в голове Искара путались, он так и не мог понять, к чему Антистий говорит все это. - Ну – ну, посмотрим, - кивнул хозяин. Юноша некоторое время молчал, пытаясь привыкнуть к такой манере разговора, как вдруг осознал, что сказал сейчас Варин. Сказанное белокурым означало то, что он собирается посмотреть, каким рабом будет он, Искар. Поняв, что остается у своего нынешнего хозяина, молодой человек чуть было не упал перед ним на колени от счастья. - Ну а если без шуток, - голос Антистия зазвучал снова, - то рекомендую запомнить те классификации вещей, которые я тебе сейчас назову. Для тебя это будет полезно. Так, по способности вещи сохранять при разделении свое прежнее хозяйственное назначение выделяют вещи делимые и неделимые. Делимые вещи суть те, которые такое назначение при разделении сохраняют. Например, сыр. Его назначение – быть съеденным. И если я возьму и разделю большой кусок сыра на два куска, то каждый из этих кусков я все равно смогу съесть. Неделимые же вещи суть те, которые при разделении утрачивают свое прежнее назначение. Напрмер, ты. Твое назначение как вещи – служить хозяину. А если тебя разделить на сколько – нибудь равноразмерные части – напополам, скажем – ты будешь не очень – то полезен. Это первая классификация вещей, - Варин замолчал, будто переводя дух, и обвел взором залитый лунным светом кабинет, - Далее, вещи можно делить по степени их связи с землей, то есть по тому, может ли вещь выполнять свое хозяйственное назначение в отрыве от земли. В соответствии с этой классификацией выделяют вещи движимые и недвижимые. Недвижимые вещи суть те, что не могут выполнять свое хозяйственное назначение без связи с землей. Это, например, различные строения. Движимые же вещи могут выполнять такое назначение без связи с землей, в отрыве от нее. Это, например, ты. Видишь, ты неделимая движимая вещь. Ну – ка, повтори. - Я неделимая движимая вещь, - послушно повторил Искар. - Так оно и есть. Ну а теперь повтори все то, что я сказал про эти две классификации, желательно слово в слово… %
Ragneda Мдя...так и хочется сказать, что один Очень Старый Парень просто слегка издевается, но в общем доброжелательно натаскивает будущего ученика:) Впрочем, это уже пирсономания:)
Пост N: 1238
Зарегистрирован: 17.08.05
Откуда: Подмосковье
Рейтинг:
4
Отправлено: 17.06.08 10:59. Заголовок: Мания манией, но люб..
Мания манией, но любитель шнырять по кабинетам вполне смотрится кандидатом в наблюдатели. ЗЫ. А как со шкафами было в Римской империи? Я почему-то считала, что сей предмет от эпохи Возрождения родословную ведет.
Отправлено: 17.06.08 11:17. Заголовок: Эхо Относительно шк..
Эхо Относительно шкафов я встречал разные позиции. То, что шкаф был известен еще до эпохи Возрождения, бесспорно. В большинстве своем исследователи относят появление шкафов к эпохе Средних веков. Так что я немного пофантазировал, хи-хи.
Отправлено: 17.06.08 11:32. Заголовок: Эхо Ну, на разных с..
Эхо Ну, на разных сайтах про историю мебели в основном пишут, что шкафы пришли из готических замков европейского Средневековья. А у меня еще и книжка есть одна по близкой теме, там тоже нечто подобное написано. Ну и потом, даже если включить память читателя, то без большого напряжения вспоминаются шкафы, которые были в романах про рыцарей.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 11
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме